О ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВЕ Н.А. НЕКРАСОВА
(Г.Г. Елизаветина)
Н.А. НекрасовДля русской литературы имя Некрасова — не просто одно из ее великих имен. Это символ целой эпохи. Переворот, совершенный Некрасовым в поэзии, ошеломлял. «Из беломраморного храма, где поэт являлся жрецом, — писал И. С. Тургенев, — где, правда, горел огонь... но на алтаре — и сожигал... один фимиам, — люди пошли па шумные торжища, где именно нужна метла... и метла нашлась. ...Зазвучал голос поэта «мести и печали»...».
Его произведения утверждали новое представление о сущности и назначении поэтического слова. Во времена, когда «у народа, лишенного общественной свободы, литература — единственная трибуна, с высоты которой он заставляет услышать крик своего возмущения и своей совести», Некрасов становится поэтом-трибуном, поэтом-гражданином.
Николай Алексеевич Некрасов родился 28 ноября (10 декабря) 1821 года в местечке Немирове Подольской губернии, в семье капитана, бригадного адъютанта Алексея Сергеевича Некрасова и его жены Елены Андреевны, урожденной Закревской. Мальчику не исполнилось и трех лет, когда отец вышел в отставку и поселился с женой и детьми в своем родовом поместье — селе Грешневе Ярославской губернии. Здесь прошло детство поэта, полное никогда не забытых им оскорблений, обид и горя:
Воспоминания дней юности — известных
Под громким именем роскошных и чудесных,
Наполнив грудь мою и злобой и хандрой,
Во всей своей красе проходят предо мной...
(«Родина»)
Трудно представить себе людей более разных, чем малообразованный, склонный к диким забавам, крепостник по убеждению Алексей Сергеевич и его жена. Не хозяйкой, а жертвой оказалась в его доме Елена Андреевна. Выйдя замуж за «красивого дикаря» против воли своих родных, она молчаливо и стойко переносила свою судьбу. К ней были обращены первые стихи семилетнего сына, ей посвящено одно из его последних незаконченных произведений — поэма «Мать».
В кротости, незлобивости матери поэт впдел не слабость, но «урок железной волн».
Но знаю: не была душа твоя бесстрастна;
Она была горда, упорна и прекрасна,
И все, что вынести в тебе достало сил,
Предсмертный шепот твой губителю простил!..
(«Родина»)
Как могла, облегчала она участь крепостных, разрешала сыну играть с деревенскими ребятишками, и образы крестьянских детей всегда с умилением и нежностью будут поминаться поэтом.
Нравственная высота матери всю жизнь охраняла внутренний мир ее сына.
Одиннадцати лет Некрасов был отдан в Ярославскую гимназию. Учился он плохо, увлекаясь чтением и писанием стихов. Не закончив обучения, он из гимназии ушел: отец решил определить его в военно-учебное заведение, так называемый Дворянский полк. Летом 1838 года Некрасов приехал в Петербург. Он не захотел стать военным, его мечтой был университет. Узнав об этом, отец лишил его материальной поддержки. Началась трудная, голодная жизнь. В университет удалось поступить вольнослушателем, но было не до учения.
«Ровно три года я чувствовал себя постоянно, каждый день голодным,— вспоминал впоследствии Некрасов.— Приходилось есть не только плохо, не только впроголодь, но и не каждый день. Но раз доходило до того, что я отправлялся в один ресторан в Морской, где дозволялось читать газеты, хотя бы ничего и не спросил себе. Возьмешь, бывало, для виду газету, а сам пододвинешь к себе тарелку с хлебом и ешь...».
Некрасов брался за любую работу, ютился в подвалах и углах... и писал.
В октябре 1838 года в журнале «Сын отечества» он впервые выступил в печати со стихотворением «Мысль», а в 1840 году издал поэтический сборник «Мечты и звуки», подписав его, по совету В. А. Жуковского, инициалами Н. Н. Стихи начинающего поэта, Жуковскому не понравились, и действительно, они были незрелы и подражательны. Некрасов не принадлежал к тем, кто входил в литературу легко и сразу. «Белинский тоже обругал мою книгу!,— писал он позже в автобиографических заметках.
Для нищего, бесприютного, молодого совсем еще человека (Некрасову было тогда девятнадцать лет) неудача первой книги оказалась, конечно, страшным ударом. Но воля Некрасова — стержень его характера на протяжении всей жизни — была несгибаема. «Я дал себе слово не умереть на чердаке. Нет, думал я,— вспоминал Некрасов,— будет и тех, которые погибли прежде меня,— я пробьюсь во что бы то ни стало».
Он проявляет необычайную творческую активность. Пишет рассказы, фельетоны, рецензии, пародии, сказки, водевили, роман «Жизнь и похождения Тихона Тростникова». Его талант крепнет, его имя понемногу становится известным в литературных кругах.
Начинается издательская деятельность Некрасова. В 1845 году выходит под его редакцией альманах «Физиология Петербурга», и 1846 году — «Петербургский сборник» и комический иллюстрированный альманах «Первое апреля». Во все сборники включено немало произведений самого Некрасова и среди них: «В дороге», «Пьяница», «Колыбельная песня», «Перед дождем».
В «Отечественных записках» опубликован «Огородник» и «Когда из мрака заблужденья...».
Такого русская поэзия еще не знала. Приятель Белинского и Некрасова, писатель И. И. Панаев пишет в своих «Литературных воспоминаниях»: «Литературная деятельность Некрасова до того времени не представляла ничего особенного. Белинский полагал, что Некрасов навсегда останется не более как полезным журнальным сотрудником, но когда он прочел ему свое стихотворение «На дороге», у Белинского засверкали глаза, он бросился к Некрасову, обнял его и сказал чуть не со слезами в глазах:
— Да знаете ли вы, что вы поэт — и поэт истинный».
В стихотворении поражала и рассказанная в нем трагическая история крестьянской девушки, загубленной по барской прихоти, и поэтическое новаторство, и смелость, с которой обращался Некрасов к острейшим проблемам времени. Этим произведением он предвосхищал тургеневские «Записки охотника», беллетристику писателей-народников с ее пристальным вниманием к крестьянской жизни. Через шестнадцать лет в статье о поэзии Некрасова известный критик Ап. Григорьев писал, что «В дороге» — «первое стихотворение, выдвинувшее вперед личность поэта». «Не потому только произвело сильное впечатление стихотворение Некрасова,— продолжал Григорьев,— что оно совместило, сжало в одну поэтическую форму целую эпоху прошедшего. ...Но оно, это небольшое стихотворение, как всякое могучее произведение, забрасывало сети и в будущее. ...Не говорю о его форме, о том, что не подделка под народную речь, а речь человека из народа в нем послышалась... Из стихотворения явно было, что его писал человек с народным сердцем...».
Сближение с Белинским имело для Некрасова огромное значение. Революционно-демократические убеждения критика, требование правдивости искусства оказали влияние на становление мировоззрения и литературных взглядов Некрасова, для которого Белинский навсегда остался «духовным воспитателем».
Вместе с Белинским Некрасов был одним из организаторов «натуральной школы» в русской литературе. Само это название впервые было употреблено именно в связи с некрасовским «Петербургским сборником». Некрасов, писал реакционный журналист Ф. В. Булгарин, «принадлежит к новой, т. е. натуральной литературной школе, утверждающей, что должно изображать природу без покрова»
Термин, употребленный Булгариным в насмешку, был подхвачен Белинским. Он придал ему новый смысл, превратил в наименование целого этапа в развитии русского критического реализма.
Служение искусства общественным интересам, его демократичность и правдивость были главными принципами «школы».
С 1847 года печатным органом нового направления становится журпал «Современник».
Иметь свой журнал было давней мечтой московских ь петербургских литераторов, группировавшихся вокруг Белинского. Но добиться в царствование Николая разрешения на новое периодическое издание чаще всего оказывалось невозможным. Поэтому имеете с И. И. Панаевым Некрасов приобрел у П. А. Плетнева уже давно существовавший «Современник». Основанный еще Пушкиным, после его смерти он издавался вяло и малоинтересно. Идейным руководителем обновленного журнала должен был стать Белинский.
Более двадцати лет жизни Некрасова связаны с «Современником». В годы реакции и во времена общественного подъема журнал неизменно являлся органом передовых сил русской литературы.
Журналистская деятельность, обязывая быть в самом центре идейной борьбы, требовала четкой позиции, трудных решений и умения привлечь к изданию талантливых людей.
В «Современнике» сотрудничали Герцен, Тургенев, Гончаров, Островский, Григорович, в нем опубликовал свое первое произведение JI. Толстой. Вскоре после смерти Белинского ведущим критиком журнала становится Чернышевский, с которым Некрасов познакомился осенью 1853 года, а еще через несколько лет в «Современнике» начинает сотрудничать Добролюбов.
Немало критических статей написано и самим Некрасовым. В них он выступает продолжателем дела Белинского в защите реалистической и демократической литературы. Не только собственным поэтическим творчеством, но и своими критическими работами Некрасов утверждал важную роль поэзии в духовной жизни общества. Поэзия, писал Некрасов, необходима, потому что «в душе каждого человека есть клапан, отворяющийся только поэзией»
Широта и проницательность критической мысли Некрасова сказались, в частности, и в том, что он одним из первых сумел оценить поэзию Тютчева. В статье «Русские второстепенные поэты» Некрасов писал о нем как о «блестящем явлении» русской литературы, замечательном национальном поэте, стоящем в одном ряду с Лермонтовым.
Некрасов обладал удивительным свойством. «...У Вас есть еще талант, — писал ему Гончаров, — отыскивать и приманивать таланты».
Между тем отношения внутри журнала были сложными. Последовательный революционный демократизм Чернышевского и Добролюбова оказался неприемлемым для таких сотрудников «Современника», как Тургенев, Боткин, Толстой, Анненков. Они требовали выхода их из редакции. Особого накала разногласия достигли после публикации статьи Добролюбова «Когда же придет настоящий день?» о романе Тургенева «Накануне». Тургенев просил не печатать статью, уверяя Некрасова, что она «несправедлива и резка». Он ставил его перед выбором между собой и молодым критиком. Некрасов предпочел Добролюбова, хотя потеря старого друга была ему чрезвычайно тяжела. В стихотворении, посвященном разладу с Тургеневым, Некрасов писал:
... одинокий, потерянный,
Я как в пустыне стою.
Гордо не кличет мой голос уверенный
Душу родную мою.
Нет ее в мире. Те дни миновалися,
Как на призывы мои
Чуткие сердцем друзья отзывалися,
Слышалось слово любви.
(«.....одинокий, потерянный..»)
Но твердая вера Некрасова в идейную, нравственную правоту Чернышевского и Добролюбова была неколебима. Порывая со своими прежними либеральными друзьями, он ясно показывал, по словам
В.И. Ленина, что «все симпатии его были на стороне Чернышевского», на стороне революционно-демократического лагеря.
В Белинском, Чернышевском, Добролюбове Некрасов видел воплощение прекраснейших человеческих качеств: беззаветную преданность общему делу, горячую любовь к народу, самозабвенную жертвенность.
В стихотворениях, обращенных к ним («В. Г. Белинский», «Памяти Добролюбова», «(Н. Г. Чернышевский)»), они предстают как «пророки» будущего («Н. Г. Чернышевский»), учителя лучшей части молодежи России.
О! сколько есть душой свободных
Сынов у родины моей,
Великодушных, благородных
И неподкупно верных ей,
Кто в человеке брата видит,
Кто зло клеймит и ненавидит,
Чей светел ум и ясен взгляд,
Кому рассудок не теснят
Преданья ржавые оковы,—
Не все ль они признать готовы
Его учителем своим?..
(«В. Г. Белинский»)
Смерть уносила этих людей рано. Нужда, преследования подтачивали здоровье. Уже в конце собственной жизни Некрасов писал с печалью и горечью:
...мне с детства судьба
Посылала врагов долговечных,
А друзей уносила борьба.
(«Скоро стану добычею тленъя...)
Умер в чахотке Белинский, был сослан Чернышевский, отправлен на каторгу и быстро угас там поэт Михайлов, в начале своего жизненного пути ушли Добролюбов и Писарев.
Гибель одних должна была пробудить к борьбе и подвигу оставшихся.
«Жить для себя возможно только в мире,
Но умереть возможно для других!»
Так мыслит он — и смерть ему любезна.
Не скажет он, что жизнь его нужна,
Не скажет он, что гибель бесполезна:
Его судьба давно ему ясна...
(«Н. Г. Чернышевский»)
Смерть поднималась до гражданского деяния, подвига в те годы, когда за свободу шли на виселицу и каторгу лучшие. Отсюда пафос строк:
Учил ты жить для славы, для свободы,
Но более учил ты умирать.
(«Памяти Добролюбова»)
Добролюбов умер в ноябре 1861 года, а в июле 1862 был арестован Чернышевский. Уже после его ареста в «Современнике» печатался роман «Что делать?», написанный им в Петропавловской крепости.
«Современник» издавался в сложнейших условиях. Некрасов и ого журнал постоянно находились под пристальным наблюдением III Отделения. Для того чтобы журнал сохранил «положение самостоятельное и независимое», Некрасову понадобилось немало практической хватки и изворотливости. Не раз приходилось идти на уступки, необходимость которых была вызвана убеждением, что иначе журналу придет конец. В 1866 году покушение Д. В. Каракозова на Александра II вызвало ряд правительственных репрессий, направленных в первую очередь против прогрессивной печати. Надеясь спасти журнал, Некрасов пишет стихотворение в честь главы следственной комиссии по делу Каракозова — М. Н. Муравьева, за жестокость прозванного «вешателем». Унижение не помогло, журнал вскоре был закрыт.
Некрасов трагически воспринял свой неверный шаг. В стихотворениях «Ликует враг, молчит в недоуменье...», «Умру я скоро. Жалкое наследство...» поэт с глубоким раскаянием обращается к народу, к родине с мольбой о прощении:
За каплю крови, общую с народом,
Мои вины, о родина, прости!..
Но если и случалось горестно признаваться поэту:
У лиры звук неверный исторгала
Моя рука...—
то с еще большим правом он мог утверждать:
Не торговал я лирой...
(«Умру я скоро. Жалкое наследство...»)
Творческий путь Некрасова начинался в трудное для поэзии время. Уже не было в живых Пушкина, Лермонтова, Кольцова. Впереди была поэтическая слава Фета и Тютчева. Популярность поэзии резко упала, на первом плане читательских интересов оказались прозаические жанры. Некрасов вернул поэзии ее значение, стихи вновь стали «событиями»
Продолжая то, что было начато его великими предшественниками, Некрасов смело вводил в литературу нового героя, новые темы. «Передо мною,— говорил он журналисту-народнику П. В. Григорьеву,— никогда не изображенными стояли миллионы живых существ! Они просили любящего взгляда! И что ни человек, то мученик, что ни жизнь, то трагедия!».
Новое видение мира, пронизанное чувством социальности, имело своим следствием обнаженную правдивость в изображении быта, повседневности, рядовых людей. Но при этом стихи Некрасова, как правило, остросюжетны. В обыденности поэт замечает и выявляет ее драматические, даже трагические моменты. Многие произведения представляют собой, в сущности, новеллы в стихах. Лирическое и эпическое начало сочетаются, жизнь предстает во всей с воей динамике и глубине. «После Пушкина и Лермонтова,-— отмечал И. А. Бунин,— Некрасов не пошел за ними, а создал свою собственную поэзию, свои ритмы, свои созвучия, свой тон...».
В понимании Некрасова поэт и его творчество осуществляют прежде всего миссию служения людям:
Будь гражданин! служа искусству,
Для блага ближнего живи...
(«Поэт и гражданинь)
Некрасов проповедовал действенное, политически-активное участие поэзии в жизни. «Только тот из писателей имеет право на симпатию и уважение читателя,— писал он,— кто шевелит его сердце, пробуждает негодование ко всему низкому и презренному, кто касается серьезных общественных вопросов, в ком энергия, мысль и правда идут дружно об руку».
Его Муза — сестра крестьянки, которую секут на площади («Вчерашний день часу в шестом...»). Ей понятны страдания бесправных, «печальных бедняков» («Муза»). Эта Муза, «гордая и несчастная» («Чуть-чуть не говоря: «ты сущая ничтожость!..»), Муза «мести и печали» неразрывно соединила судьбу поэта с судьбой его народа. В последнем своем стихотворении поэт восклицает:
О Муза! я у двери гроба!
Пускай я много виноват,
Пусть увеличит во сто крат
Мои вины людская злоба —
Не плачь! завиден жребий наш,
Не наругаются над нами:
Меж мной и честными сердцами
Порваться долго ты не дашь
Живому, кровному союзу!
(«О Муза! я у двери гроба!..»)
Аудитория, к которой обращено было творчество Некрасова, расширилась по сравнению с читательским кругом предшествующих десятилетий. Все более заметную роль в общественной жизни страны играли представители новой социальной формации — разночинцы. Они становятся героями многих стихотворений поэта. Строй их мыслей, чувств, их судьба и нищенский, тяжкий быт раскрываются в его поэзии во всей своей трагичности и неприглядности. В стихотворениях «Еду ли ночью по улице темной...», «Застенчивость», «Маша» человек, изображенный в них, так задавлен жизнью, что и
...самая радость едва ли
Не вредна для усталой души,
(«Маша»)
Вместе с разночинцем входит в поэзию тема города. Не выдуманного, но реального — Петербурга, с его Сенной площадью, особенностями климата и образа жизни. «К городу Некрасов возвращался постоянно,— писал другой поэт городской темы В. Брюсов,— то с беспощадным реализмом бытописателя, то с внезапным порывом романтика, то с проклятием, то с гимном, но всегда с сознанием значения города, его величия в современной жизни. То художник-изобразитель, то поэт-обличитель, Некрасов упорно говорил нам и о городе, об его сумрачном влиянии, об его разнообразных, но всегда поражающих обликах». И этот существующий в действительности город, продолжая оставаться легко узнаваемым, вырастал в некрасовской поэзии до олицетворения могущественной силы, враждебной человеку.
Все сливается, стонет, гудет,
Как-то глухо и грозно рокочет,
Словно цепи куют на несчастный народ,
Словно город обрушиться хочет.
(«О погоде»)
В позднем стихотворении «Утро» картины жизни большого города даны Некрасовым сразу после тоскливого сельского пейзажа, и это сопоставление, выявляющее, что «не краше и город богатый», резко подчеркивает ощущение трагической безысходности.
В циклах «На улице», «О погоде» город — это прежде всего место, где всюду «мерещится... драма» («На улице»). Социальные противоречия города, а не величавая красота Петербурга занимают поэта. Первая же сценка на улице — «Вор» — начинается с контраста:
Спеша на званый пир по улице прегрязной,
Вчера был поражен я сценой безобразной:
Торгаш, у коего украден был калач,
Вздрогнув и побледнев, вдруг поднял вой и плач
И, бросясь от лотка, кричал: «держите вора!»
И вор был окружен и остановлен скоро.
Закушенный калач дрожал в его руке..,
«Званый ппр» и калач, сразу же «закушенный» голодным и жалким человеком,— характеристические детали, определяющие общую тональность повествования. Уличные впечатления безотрадны, начинающийся день кажется «безобразным», потому что не обещает ни радости, ни счастья. Как будто бы нет места жалости и сочувствию:
Что жалеть! нам жалеть недосужно..,
Некрасов создает образ, становящийся символом страдания,— лошадь, жестоко избиваемую погонщиком («О погоде»).
В звучании города сливаются пронзительный вон шарманки, барабанный бой войска, «понуканье измученных кляч» и «детей раздирающий плач».
Об истоках некрасовской поэзии Ф. М. Достоевский писал: «Это было раненое сердце, раз на всю жизнь, и не закрывавшаяся рана эта и была источником всей его поэзии, всей страстной до мучения любви этого человека ко всему, что страдает от насилия, от жестокости необузданной воли, что гнетет нашу русскую женщину, нашего ребенка в русской семье, нашего простолюдина в горькой, так часто, доле его...».
Но в этой беспросветности тем ярче кажутся ростки нового сознания, новой морали. В стихотворении «Когда из мрака заблужденья...», пожалуй, впервые в русской литературе с такой силой искреннего участия рассказывается о судьбе падшей женщины и ее спасении.
Чувство сострадания к женщине проходит через все творчество Некрасова: крестьянка, потерявшая сына («Орина, мать солдатская»), молодая женщина, чья жизнь загублена нищетой («Еду ли ночью по улице темной...»), красавица-девушка, будущее которой обреченно-печально («Тройка»),— все они жертвы жестокого и несправедливого мироустройства. Но они же и хранительницы лучшего в жизни: доброты, искренности, самоотверженности. В особенности относится это к женщине-матери.
Средь лицемерных наших дел
И всякой пошлости, и прозы
Одни я в мире подсмотрел
Святые, искренние слезы —
То слезы бедных матерей!
(«Внимая ужасам войны..»)
Некрасовская поэзия лишена сентиментальности. «Энергическая, часто сухая и жесткая страстность Некрасова», — говорил Тургенев. Некрасов был человеком сильных чувств, больших страстей. Его любовная лирика, интимная, носящая исповедальный характер, драматична. Сталкиваются люди яркие, самобытные, и женщина здесь — не пассивный объект любви, но личность, во многом определяющая судьбу лирического героя.
Адресатом многих любовных стихотворений Некрасова была Авдотья Яковлевна Панаева. Дочь известного актера Я. Г. Брянского, жена И. И. Панаева, она писала и сама, в частности, в соавторстве с Некрасовым создала несколько романов. Очень красивая, обаятельная и одаренная Авдотья Яковлевна в то же время обладала нелегким характером, бывала несправедливой и резкой. В конце 40-х годов она стала гражданской женой поэта, но отношения складывались трудно.
Цикл стихотворений, обращенных к Панаевой («Ты всегда хороша несравненно...», «Я не люблю иронии твоей...», «Да, наша жизнь текла мятежно...», «Мы с тобой бестолковые люди...», «Тяжелый крест достался ей на долю...» и многие другие), отличается обнаженностью чувства, эмоциональной напряженностью. Стих энергичен, даже патетика не чужда здесь Некрасову.
Тот день, когда меня ты полюбила
И от меня услышала: люблю! —
Не проклинай! близка моя могила:
Поправлю все, все смертью искуплю!..
(«Тяжелый крест достался ей на долю...)
Он тяжко болел в эти годы, болезнь еще усиливала трагические мотивы в его лирике. Разрыв с Панаевой в 1863 году мучительно переживался поэтом. Любовь его полна «жгучего страданья», раскаяния и печали о невозможности вернуть, сохранить прошлое.
Непрочно все, что нами здесь любимо,
Что день — сдаем могиле мертвеца,
Зачем же ты в душе неистребима,
Мечта любви, не знающей конца?..
(«Три элегии»)
Проникновенность лирических стихотворений Некрасова, искренность и сила выраженных в них чувств придавали им огромную мощь воздействия. В письме к Некрасову Чернышевский писал: «Такого поэта, как Вы, у нас еще не было... Не думайте, что я увлекаюсь в этом суждении Вашею тенденциею,— тенденция может быть хороша, а талант слаб, я это знаю не хуже других,— притом же я вовсе не исключительный поклонник тенденции... поэзия сердца имеет такие же права, как и поэзия мысли,— лично для меня первая привлекательнее последней, и потому, например, лично на меня Ваши пьесы без тенденции производят сильнейшее впечатление, нежели пьесы с тенденциею. «Когда из мрака заблужденья...», «Давно отвергнутый тобою...», «Я посетил твое кладбище...», «Ах, ты, страсть роковая, бесплодная...» и т. п.— буквально заставляют меня рыдать...»
В 1856 году вышло первое издание «Стихотворений» Некрасова. Книга имела огромный успех у читателей, увидевших в поэте подлинного представителя «партии парода в литературе».
Народность Некрасова была непосредственно связана с его революционным демократизмом, с идеей крестьянской революции. Положение русского крестьянина, жизнь деревни всегда сосредотачивали на себе внимание поэта и получили отражение как в его лирике, так и в эпических произведениях.
В «Отрывках из путевых записок графа Гаранского» картины крепостной деревни, с ее бесконечной страдой, даны глазами офранцузившегося барина, лишь наездом бывающего в родной стране. Он плохо разбирается в увиденном, но его тревожит настроение крестьян:
Бормочет каждому негодный их язык:
Помещик — лиходей! а если управитель,
То, верно,— живодер, отъявленный грабитель!
Прекрасна природа родины, но нивы ее политы слезами и потом крепостных. В коротком стихотворении «На родине» Некрасов выразил то чувство, которое всегда определяло его отношение к подневольному труду:
Таков мой рок,
Что хлеб полей, возделанных рабами,
Нейдет мне впрок!
В «Забытой деревне», в «Размышлениях у парадного подъезда», в «Железной дороге», «На Волге» и многих-многих других произведениях, в которых речь идет о доле русского крестьянства, будь то в деревне, на строительстве или в городе, один вопрос, обращенный к народу, представляется поэту главным:
Чем хуже был бы твой удел,
Когда б ты менее терпел?
(«На Волге»)
«Размышлеппя у парадного подъезда» — не только документально точное воспроизведение безобразной уличной сцены. Это прежде всего раздумье о будущем страны. Некрасов напряженно ищет те силы, что способны пробудить народ.
В поэме «Саша» создание образа современного героя — а здесь героини — идет по пути размежевания с либерально-дворянской интеллигенцией и ее типом деятеля-фразера. Саша естественно, органически не выносит бездеятельности и пустословия. Она не может пока противопоставить речам Агарина никакой определенной теории. Да она до поры и не нужна ей. Прелесть этого образа в соединении девичьей грации с прямотой и силой души, в которой стремление к добру непреодолимо. Революционерка 80-х годов
В. Н. Фигнер писала: «Поэма учила, как жить, к чему стремиться. Согласовать слово с делом — вот чему учила поэма, требовать этого согласования от себя и от других — учила она».
В вере, что из нравственных страданий героини неизбежно вырастет готовность к активному революционному действию, — оптимизм поэмы.
В стране царят нищета и бесправие, образы когда-то встреченных бурлаков продолжают жить в памяти поэта:
Унылый, сумрачный бурлак!
Каким тебя я в детстве знал,
Таким и ныне увидал:
Все ту же песню ты поешь,
Все ту же лямку ты несешь,
В чертах усталого лица
Все та ж покорность без конца...
(«На Волге»)
Но не может быть безнадежным положение народа, из недр которого выходит «столько добрых, благородных, сильных любящей душой» («Школьник»). Мощь народных характеров, их широта и неукротимая жажда деятельности и свободы показаны Некрасовым в его произведениях с не меньшей силой, чем страдания и бесконечная печаль нищих сел и деревень. В поэмах этот аспект понимания народных судеб становится основным. В «Коробейниках» и «Морозе, Красном носе» новое понимание народности, определяемое близостью к трудовому крестьянскому миру, нашло свое законченное выражение.
Бредут по дорогам и проселкам коробейники, как позже пойдут крестьяне в поэме «Кому на Руси жить хорошо». Встречи, рассказы, история любви коробейника Ваньки и Катеринушки, гибель коробейников, песни, переполняющие поэму и придающие ей особый, чисто русский колорит, делают это сравнительно небольшое произведение значительным и емким. «Одной этой поэмы,— писал о «Коробейниках»
Ап. Григорьев,— было бы достаточно для того, чтобы убедить каждого, насколько Некрасов поэт почвы, поэт народный, т. е. насколько поэзия его органически связана с жизнию».
Одно из самых совершенных творений Некрасова — поэма «Мороз, Красный нос». Она начинается картиной бедных крестьянских похорон:
Савраска увяз в половине сугроба —
Две пары промерзлых лаптей
Да угол рогожей покрытого гроба
Торчат из убогих дровней.
Утрата кормильца, нужда, нависшая над семьей, смерть Дарьи и финале поэмы — казалось бы, какой сгусток трагизма! Но смысл произведения не сводится к его сюжету. Он гораздо шире — стихия национальной жизни с ее здоровыми началами становится содержанием поэмы. Труд крестьянина и его жизнь — героичны. Связь с землей, с изначальным придает ему своеобразное величие. И торжественными строками говорит поэт о кончине труженика:
Уснул, потрудившийся в поте!
Уснул, поработав земле!
Лежит, непричастный заботе,
На белом сосновом столе.
...Большие, с мозолями руки,
Подъявшие много труда,
Красивое, чуждое муки
Лицо — и до рук борода...
Особенно тяжка доля крестьянки. И вместе с тем именно женщины, как всегда у Некрасова, олицетворяют красоту и величие своего народа:
Идут они той же дорогой,
Какой весь народ наш идет,
Но грязь обстановки убогой
К ним словно не липнет.
Смерти Дарьи предшествует сон о счастье. Вся поэзия, вся радость простого крестьянского быта отражены в нем. Нет ничего фантастического, только то, что могло и должно было бы быть: семья, общий радостный труд, здоровые, красивые дети. Последнее, что видится героине:
И Дарьюшка долго смотрела,
От солнца рукой заслонясь,
Как дети с отцом приближались
К дымящейся риге своей,
И ей из снопов улыбались
Румяные лица детей...
Скорбный и вместе с тем величественно спокойный переход героини совершается не просто к небытию, но к слиянию с прекрасной природой, со сказочным миром Мороза.
Использование фольклорных мотивов, широта обобщений придают изображаемому эпический размах, превращая историю одной крестьянской семьи в огромное полотно народной жизни.
Некрасовская поэзия, пронизанная верой в будущее народа и вместе с тем болью за его настоящее, становилась революционизирующей силой. Стихотворение 1859 года «Песня Еремушке» и по содержанию и по форме близко к агитационным воззваниям, распространявшимся революционерами-шестидесятниками. Современник свидетельствует о поэте, что он «неотразимо» увлекал «своими песнями все молодое поколение». Популярность его произведений в революционной среде была необычайна. «Ведь на Некрасове,— говорил В. И. Ленин, — целое поколение революционеров училось».
В эпоху надвигающейся реакции написано стихотворение «Рыцарь на час».
Снова обращаясь к материнскому образу, который тождествен вдесь образу матери-родины, поэт изливает ей свою тоску и горечь. Жизнь представляется прожитой бесплодно, лишь революционный подвиг может оправдать ее.
Тот, чья жизнь бесполезно разбилася,
Может смертью еще доказать,
Что в нем сердце неробкое билося,
Что умел он любить...
В «Элегии», написанной через двенадцать лет после «Рыцаря на час», уже в конце жизни поэта, он, как бы подводя итоги своего поэтического творчества и своей гражданской деятельности, призывал:
Пускай наносит вред врагу не каждый воин,
Но каждый в бой иди! А бой решит судьба...
Мотивы недовольства собой, постоянно звучащие в поэзии Некрасова, объясняются не только его личным самоощущением. Они были свойственны многим его современникам. Страдание об общих бедствиях, невозможность немедленного революционного преобразования жизни нередко вызывали настроения глубокой неудовлетворенности и грусти. «Обезнадеженной действительностью» называл положение лучшей части русского общества того времени Г. И. Успенский. «Да,— писал он о чувстве, которое становилось преобладающим,— это скорбь, и не скорбь даже, а ужас общественного деятеля перед ужаснейшею действительностью, требующею таких сил, каких нет ни в себе, ни в других, и разрывающей измученный мозг и сердце».
На протяжении всей своей жизни, деятельной и целеустремленной, раздумывая о месте и назначении человека, Некрасов неизменно приходил к выводу, что смысл существования — в активном отношении к людским судьбам. В письме к JI. Толстому от 5/17 мая 1857 года он писал: «Человек брошен в жизнь загадкой для самого себя, каждый день его приближает к уничтожению — страшного и обидного в этом много! На этом одном можно с ума сойти. Но вот Вы замечаете, что другому (или другим) нужны Вы — и жизнь вдруг получает смысл, и человек уже не чувствует той сиротливости, обидной своей ненужности...».
Некрасов нередко казался человеком «холодным». Вероятно, такое впечатление создавалось благодаря его умению в повседневной жизни глубоко скрывать свои подлинные чувства, способность к нежности, потребность в сочувствии. Некрасов, писал А. М. Скабичевский, «был человек, обладавший сильными страстями, которые постоянно требовали исхода в каких-нибудь потрясающих впечатлениях, и мелкая тина повседневных дрязг претила ему. По самой натуре своей это был боец в том смысле, что для него, как вода для рыбы, необходима была борьба с такими препятствиями и опасностями, в которых заключался бы более или менее отважный риск...».
Его общественная деятельность требовала качеств бойца.
Некрасов не смирился с закрытием «Современника» и в 1868 году перекупил у Краевского «Отечественные записки». Вместе с Салтыковым-Щедриным он скоро превратил журнал в орган революционно-демократической мысли, привлек к участию в нем Г. Успенского, Решетникова, Слепцова, Левитова и других писателей демократического лагеря.
В «Отечественных записках» публикуются главы нового произведения самого Некрасова — поэмы «Кому на Русн жить хорошо».
«Любимое детище» поэта , одна из вершин его творчества, «Кому на Руси жить хорошо» — этапное произведение в истории жанра эпической поэмы вообще. Работая над поэмой, Некрасов надеялся создать «народную книгу», то есть книгу полезную, понятную народу и правдивую».
По широте охвата жизненного материала, постановке коренных вопросов времени и их идейному осмыслению «Кому на Руси жить хорошо» — подлинная народная эпопея.
Пореформенная Россия проходит перед глазами семерых странников, открывая им свои беды, нищету и бесправие, которых не уничтожила отмена крепостного права.
Свободная композиция поэмы делает произведение объемным, вмещающим множество лиц, сцен, судеб, часто не связанных между собой, но вместе дающих отпущеппо огромного народного «мира».
Фольклорный сюжет служит исследованию реальной действительности, а идея где-то таящегося счастья получает наиболее близкое воплощение в готовности юноши Гриши Добросклонова отдать жизнь за «долю народа». Пессимизм, уныние чужды ему, он полон молодого энтузиазма и веры:
В минуту унынья, о родина-мать!
Я мыслью вперед улетаю,
Еще суждено тебе много страдать,
Но ты не погибнешь, я знаю.
Близкая по своим художественным принципам к народному творчеству, поэма стала итогом поисков Некрасова в области поэтического языка. Великолепно в поэме и мастерство стиха, богатство ритмического рисунка, точно найденная манера сказа.
Объединяя в себе сатиру и революционный пафос, беспощадно-правдивое изображение жизни и сказочность, «Кому на Руси жить хорошо» дает целый ряд ярких образов. Русская женщина Матрена Тимофеевна и «богатырь святорусский» Савелий воплощают и себе лучшие черты «золотого» народного сердца; рядом с ними отвратительным и жалким предстает мир Утятиных и Шалашниковых.
Незаконченная, публиковавшаяся с массой пропусков, поэма тем не менее произвела огромное впечатление на читателей, стала поистине народной книгой.
Поиски положительного героя заставили Некрасова обратиться к страницам революционного прошлого страны, к восстанию декабристов. Это не было уходом во вчерашний день. Напротив, в обстановке общественного подъема начала 70-х годов, когда среди лучшей части интеллигенции (особенно молодежи) нашла горячий отклик идея «хождения в народ», возрождение памяти о декабристах в поэзии было актуально и необходимо.
Историко-революционные поэмы Некрасова «Дедушка» и «Русские женщины» служили настоящему, утверждая идеал общественного подвига и самоотвержения.
Вернувшийся из ссылки декабрист не сломлен, в поэме он — носитель высоких жизнеутверждающих идей и их хочет передать новому поколению вместе с убеждением, что право на достойную жизнь надо уметь завоевать:
Вырастешь, Саша, узнаешь.
Честью всегда дорожи.
Взрослые люди — не дети,
Трус — кто сторицей не мстит!
Помни, что нету на свете
Неотразимых обид!..
Поэма «Русские женщины» первоначально была названа «Декабристки». Новое заглавие гораздо более отвечало ее идейному содержанию, придавая образам смысл широкий и общий. То, что двигало женами декабристов,— верность, высокое чувство долга,— по мнению поэта, присуще русскому женскому национальному типу. Некрасов недаром упоминает в поэме Наталью Долгорукую. Почти за сто лет до событий, описанных в «Русских женщинах», она также последовала в ссылку за мужем. «Все оставила,— писала Долгорукая в своих автобиографических записках,— и честь, и богатство, и сродников, и стражду с ним, и скитаюсь... И по сей час в одном рассуждении, и не тужу, что мои век пропал, но благодарю бога моего, что он мне дал знать такого человека, который того стоил, чтоб мне за любовь жизнию своею заплатить, целый век странствовать и великие беды сносить, могу сказать, беспримерные беды». То же могли бы повторить и героини «Русских женщин». Они верны и преданны бескомпромиссно и до конца. Вот почему
...мир Долгорукой еще не забыл...—
и будет помнить о декабристках:
Умрете, но ваших страданий рассказ
Поймется живыми сердцами...
Говоря о нравственной силе жен декабристов, Герцен в «Былом и думах» подчеркивал, что одни они в тяжкий для русского общества момент сохраняли «чувство личного достоинства», «одни женщины не участвовали в ...позорном отречении от близких...». Некрасов подхватывает и развивает эту мысль. В его поэме подвиг женщин показан как осознанный и необходимый для них, потому что стремления и идеи сосланных им близки и понятны. Они не только верные жены, они сподвижницы.
Нет! я не жалкая раба,
Я женщина, жена!
Пускай горька моя судьба —
Я буду ей верна!
О, если б он меня забыл
Для женщины другой,
В моей душе достало б сил
Не быть его рабой!
Но знаю: к родине любовь
Соперница моя,
И если б нужно было, вновь
Ему простила б я!..
Трубецкая и Волконская стоят в одном ряду с высокими женскими образами, созданными Некрасовым во многих его произведениях.
Особую роль в поэтическом освоении и отражении мира играет в некрасовском творчестве сатира. «Гнусно притворяться злым,— писал он в одном из писем,— но я стал бы на колени перед человеком, который лопнул бы от искренней злости — у нас ли мало к ней поводов? И когда мы начнем больше злиться, тогда будем лучше,— т. е. больше будем любить — любить не себя, а свою родину».
Истоки сатиры Некрасова — в самом начале его творчества, когда молодой поэт писал стихотворные фельетоны и водевильные куплеты, ее расцвет — 60—70-е годы. Теперь в сферу сатирического обличения входят и чиновники, и дворянство, и только появившаяся на арене русской общественной жизни буржуазия.
Некрасов создает целые сатирические циклы, в которых беспощадно осмеиваются и осуждаются столпы буржуазно-помещичьего мира. В «Песнях о свободном слове», «Балете», «Недавнем времени», «Современниках» некрасовская сатира приобретает четкую политическую направленность, социальную глубину и остроту. Слова, процитированные в начале поэмы-обозрения «Современники»,
«Бывали хуже времена,
Но не было подлей»,—
становятся лейтмотивом всех сатирических произведений поэта.
Он был тяжко и мучительно болен. Женщина, ставшая его женой, Зинаида Николаевна Викторова (ее настоящее имя Фекла Анисимовна) преданно ухаживала за ним. К ней обращены благодарные и нежные строки:
Да не плачь украдкой! — Верь надежде,
Смейся, пой, как пела ты весной,
Повторяй друзьям моим, как прежде,
Каждый стих, записанный тобой.
(«Зине»: «Пододвинь перо, бумагу, книги!..»)
Скончался Некрасов 27 декабря 1877 года (8 января 1878 года по новому стилю).
В одном из стихотворений сборника «Последние песни», вышедшем незадолго до смерти, есть горькая жалоба:
Мне борьба мешала быть поэтом,
Песни мне мешали быть бойцом,
(«Зине». «Ты еще на жизнь имеешь право...»)
Судьба поэтического наследия Некрасова доказала, что он ошибался. «Не принижая ни на минуту ни великих алтарей Пушкина и Лермонтова, ни более скромных, но прекрасных памятников Алексея Толстого, Тютчева, Фета и других, мы все же говорим: нет в русской литературе, во всей литературе нашей такого человека, перед которым мы с любовыо и благоговением склонялись бы ниже, чем перед памятью Некрасова».
Его поэзия прошла сквозь время, потому что он был большим и настоящим художником. В стихах Блока, Маяковского, Д. Бедного, Твардовского живет некрасовская традиция. А это прежде всего высокая гражданственность, демократизм и огромное чувство ответственности за свой народ, свою страну.